Пейзаж – самый загадочный жанр современного изобразительного искусства. Казалось бы, что интересного в картинах или фотографиях, изображающих сцены природы, которые каждый из нас может легко увидеть воочию, немного отъехав от города и чуть углубившись в лес? Личный контакт, полное погружение в среду, запах хвои, дуновение ветерка и паутинка, прилипшая к лицу – всё это невозможно передать ни кистью, ни отпечатком на фотобумаге. И, тем не менее, люди, выезжая на природу, редко находят время для созерцания её красот. Вместо этого они жарят шашлыки, включают громкую музыку, после чего вынуждены ещё громче разговаривать, почти кричать, и за криком и гомоном не замечают почти ничего вокруг себя. Другие идут за грибами. Третьи устраивают в лесу военно-спортивные игры. А потом, «отдохнув» таким образом от городской суеты, отправляются в картинную галерею, чтобы полюбоваться выставленными там пейзажами. Не странно ли это?
Что такого видит художник, чего не в силах самостоятельно разглядеть ценитель его картин? Зачем столь большое количество умных, хорошо образованных людей приходит за помощью в видении природы к посредственному, быть может, пейзажисту? И почему большинство начинающих фотографов обращается в первую очередь к жанру пейзажа только для того, чтобы вскоре разочароваться в нём и перейти к чему-нибудь более интересному и многообещающему? Как видим, вопросов много. Ответов же на них, изложенных простым и понятным языком, рассчитанным на дилетантов, почти не найти. Новичкам в фотографии приходится либо штудировать горы редкой ныне специальной литературы, либо искать объяснения самым надёжным, но в то же время и самым трудным эмпирическим способом.
Этой статьёй я хочу начать серию кратких размышлений о жанровых особенностях пейзажа. Многие из высказанных здесь мыслей, без сомнения, далеки от оригинальности. Впрочем, я на неё и не претендую. Как не претендую и на безусловную правоту, свободу от ошибок и заблуждений. Мало того, я готов к тому, что меня обвинят в повторении всем известных и давно надоевших прописных истин. Бог с ним. Цель моя не в том, чтобы произвести революцию в понимании человеческого восприятия действительности. Она намного скромней. Хочется понять, как работает моё собственное восприятие, чтобы иметь возможность видеть красоту окружающего мира без посторонней помощи. А для этого есть только один способ: научиться самому эту красоту воспроизводить. Чего пока, признаюсь, мне сделать в полной мере не удалось. К реализации этого намерения я и буду стремиться в данной серии размышлений.
Итак, давайте начнём с чего-нибудь самого очевидного, и уж от него продолжим прокладывать путь к далёкой и, кто знает? быть может весьма труднодостижимой цели.
Зайдём в лес и приглядимся. Будем не просто глазеть по сторонам, а посмотрим внимательно, так, будто хотим нарисовать каждый лист, каждую травинку, каждый кусочек коры, отставший от старой берёзы и торчащий в сторону, – того и гляди отпадёт при первом же сильном порыве ветра! Спустя какое-то время в голову реалистически настроенного наблюдателя неизбежно приходит мысль: да ведь нарисовать-то всё это так, как оно есть сейчас, не получится! Во-первых, картина всё время меняется: листья колышутся, травинки колеблются, насекомые пролетают мимо, заходит за облака и вновь появляется солнце, кардинально меняя характер освещения. Во-вторых, здесь слишком много всего! Отображение такого немыслимо огромного количества объектов, вплоть до последней хвоинки, займёт не одну неделю. За это время всё в лесу переменится, и нам неминуемо придётся начинать рисование снова.
Но можно же сфотографировать! – возразите вы. Можно! Многие так и делают чтобы потом, придя домой, выбросить негатив или цифровое изображение в корзину. В лесу картина казалась очень привлекательной: весёлые берёзки, купающиеся в солнечных лучах, жёлтая прошлогодняя хвоя и на ней – фиолетовые колокольчики. Дома же вместо этого мы видим беспорядочный набор похожих и оттого малоконтрастных цветовых пятен, кривых и ломаных линий, резких теней и блеклых светов.
Что же случилось со снимком по дороге из леса домой? Случилось неминуемое: огромное количество объектов оказалось втиснутым в сжатое пространство кадра. Изображение уплотнилось, смешалось, превратившись в мелко искрошенный винегрет, который наш глаз, точнее – мозг отказывается признавать чем-то связным, тем более – красивым.
Мозг – самый энергозатратный орган в человеческом организме. Поэтому он всегда стремится экономить, избегает лишних нагрузок, особенно в периоды покоя, когда безопасности и жизни ничто не угрожает. Среди множества объектов он склонен концентрироваться на каком-нибудь одном, задачи выполняет в строгой очерёдности, слова и выражения подбирает по шаблону.
За примерами лености мозга и его ограниченной способности к концентрации далеко ходить не нужно. Останемся в том же лесу и займёмся сбором грибов. Тотчас всё наше внимание сосредоточится лишь на одной интересующей нас форме, состоящей из ножки и шляпки. Вскоре мы перестанем замечать и деревья, и пение птиц, и цветы, зато грибы станут находиться тем чаще, чем более нам удастся отвлечься от восприятия окружающей среды. Именно поэтому, кстати, среди заблудившихся в лесу так много грибников.
Каков же вывод? Он прост и очевиден: лесной, да, впрочем, и всякий другой пейзаж нуждается в упрощении. Чем меньше в нём объектов, тем более связным, цельным, гармоничным он будет выглядеть. Пейзажи некоторых импрессионистов содержат столь мало деталей, что приходится почти догадываться, где на картине деревья, где трава, «додумывать» реку и небо.
Добиться упрощения можно разными способами. В фотографии это использование длиннофокусных объективов, съёмка ранним утром, когда туман скрадывает большинство отвлекающих деталей, выбор ракурсов с наименьшим количеством объектов, попадающих в кадр. Хорошо снимать пейзажи зимой, когда природа сама стремится к минимализму ландшафтных сюжетов. В живописи не так уж много зимних пейзажей, поскольку в холодную погоду трудно работать с масляными красками. Для фотографа же при хорошем знании аппаратуры даже сильный мороз – не помеха.
Помимо всего вышеперечисленного, можно поэкспериментировать с различными компьютерными программами, убирающими и размывающими мелкие детали на цифровых фотографиях. Снимки при этом становятся похожими на картины, написанные акварелью или маслом. Дополнительным плюсом здесь становится то, что даже при отсутствии навыков рисования получившиеся изображения легко подправить, используя инструмент «кисть» в каком-нибудь простейшем графическом редакторе.
Фотографы-пуристы, конечно, вознегодуют, услышав последнее предложение, однако мне кажется, что способ получения приятного глазу (пускай пока и не высокохудожественного, не аутентичного) изображения не так уж и важен. Важен результат. Если цифровая обработка наглядно демонстрирует разницу, которую на первых порах трудно представить в уме, нужно пользоваться этим инструментом. Главное – научиться видеть. А средства для этого годятся любые.
Теперь обратимся к примерам. Сначала – к живописи. За ней стоит долгая художественно-эстетическая традиция, к которой следовало бы присмотреться всякому начинающему фотографу. К сожалению, у большинства любителей нет времени для углубления в теорию, которую трудно постичь в отрыве от художественной практики. Гораздо легче учиться, следуя готовым образцам. В силу этого внимательное разглядывание картин может дать нам немало ценнейших знаний и новых идей.
